Я не люблю, когда кому-то из моих друзей, знакомых плохо. Я в этой ситуации теряюсь. Не знаю что сказать. Да и вообще, могу сказать что-то не то. Мне проще молчать. Если этот кто-то далеко, то я не знаю что делать. Просто не знаю как ему помочь. Если этот кто-то рядом, то его хочется прижать к груди, гладить по голове и напевать колыбельную раскачиваясь из стороны в сторону, как когда-то делал Локи. Собственно, это его привычка, которую я перенял. И никаких задних мыслей. Просто хочется согреть, успокоить, обнять. Что бы он не чувствовал себя таким несчастным и брошенным.
Вчера, когда я лег спать, мне вот так же хотелось обнять. Ему было плохо, и никого не было рядом. Я представил, как он стоит у открытой двери балкона, а я обнимаю его сзади. Просто, чтобы успокоить, чтобы согреть, проявить участие. Вначале в голову влезло то, что меня отталкивают и поднимают на меня огненный меч (с хуев, спрашивается?), я соответственно поднимаю клинки. Но тут меня узнают, и меч опускается. И я прижимаю его к груди, и начинаю гладить по голове, что-то проговаривая. Он просто закрывает глаза. И в какой-то момент стало так спокойно. Что все хорошо. Что ничего плохого нет, не было и быть не может. Хотя до этого меня съедала отраженная тревога. Правда начала немного болеть голова. Но это ничего. Зато покой.

Про сныПриснилось два сна. Каждый из них странен по своему. Первый сон: Что я в каком-то красивом доме. Там еще Кэта, Гера и какой-то парень белобрысый в очках. Я через агент разговариваю с Астаротом. При этом попутно плаваю в бассейне и что-то обсуждаю с блондином. Кричу: "я Ктулху!" И ныряю в бассейн. Это же пишу Астору, но принимает это за чистую монету, начинает как-то выеживаться. Я ему, что тут нет никакого Ктулху, что я прикалываюсь. И тут белобрысый в меня бросает фразой, типо все, что нарисовано в тетради (моя тетрадь с эскизами и моделями) какая-то хрень семнадцатого века. Я взрываюсь. Как, меня же оскорбили в самое сердце! Сказали, что мои модели дерьмо. Подрываюсь к этому парню, и начинаю его головой бить об тумбу. Гера с Кэтой пытаются меня остановить, но как-то слабо. Устав бить я отпускаю, и он со всего маху ударяется затылком об пол. С таким смачным звуком. Я думаю, все, убила нахрен. Наклоняюсь над ним, проверяю пульс у сонной артерии. Нормально, бешено колотится сердце. Думаю, ну ладно. Жив и слава яйцам. И сама собираюсь звонить в милицию, сознаваться, что парня тут побила. И откуда-то знаю, что у него сотрясение мозга 3-й степени. Начинаю суетиться, вещи какие-то перебирать. Но позвонить не успеваю, просыпаюсь.
Второй сон тоже странный. Снится, что я это не я. А чье-то воплощение. Что я в Городе жутком. В котором нет никаких законов. И я иду на встречу с кем-то. Это был парень во всем белом, и волосы обесцвеченные белые, а глаза ярко-голубые. И звали его на "П". Я значит сижу в какой-то подворотне. И на меня нападает какой-то урод. Я его ударяю спиной об стену, и ручку втыкаю в горло, пробиваю насквозь и приковываю к стене. Как я это сделал, сам до сих пор не понял. Еще фраза моя "вот и я о том же". Фразу помню, но что до этого произносил - нет. И ухожу оттуда. А в спину слышу, что хорошо, что еще такие как я есть, что таких уродов убиваем. Пробиваюсь сквозь толпу. А на встречу идет тот, что на "П" называется. Оглядывается, но меня никак не может узнать. Потом я прихожу в тусовку, где он есть. Встаю перед ним, а он все равно не узнает. Понимает, что это я, но узнать-признать не может. А потом уходит. И мне какая-то девушка начинает про него рассказывать. Что он всегда ходит со своим другом, Berd его зовут. Что они учатся в метре друг от друга. А если быть точным, то 1,8. И что у них расписание одинаковое. И что этот Berd странный тип. И я понимаю, что они каждый день уродов убивают, а иногда и нескольких сразу. Роюсь в округе, нахожу книгу-тетрадь-блокнот, понимаю, что когда-то это принадлежало мне. Решаю, что надо почерк сравнить, для проверки. Нахожу ручку, которая очень хреново пишет, и пишу слава "проверка" и еще какое-то. И понимаю, что почерк отличается. Это меня успокаивает, очень. Просыпаюсь.