Пишет  Ramiress:

Морозко
Сурово-языческий вариант.

А мне так больше нравится))Баба.
Опять в его лесу – баба.
Хрен ли не сидится им по домам, этим замотанным в пять слоев шуб человекам?
Он смотрел из-за деревьев. Баба бродила по округе и молчала. Не аукала. Обычно аукают – ненавидит он этот звук.
Баба сделала еще пару кругов, потом села под дерево и зарыдала.
Блять.
Лучше бы аукала. Это куда мелодичнее.
- Сожру нахрен – перестанут ходить, - решил он и направился к бабе.
- Щас она решит, что ты не жрать ее собираешься, а насиловать, - ехидно заметила ворона с кроны ближайшей елки.
- Это почему еще? – огрызнулся он, высматривая взглядом мерзкую птицу.
- Так ты ж голый, - со знанием дела заметила ворона и перелетела на снег. Косо подскакала к нему и тюкнула клювом в палец.
Он матюгнулся, попытался ворону пнуть – но та его старый знакомый, отскакивать умеет, как и безопасное расстояние поддерживать.
- Не принято у них так, - добавила ворона.
- Уебки, - коротко прокомментировал он.
Поднял руки, сверху соткались рукава, на спину легла тяжелая ткань шубы.
- Да-да, - злорадно скакала вокруг ворона, - так определенно лучше! Теперь она тебя примет не просто за насильника, а за него же свихнувшегося!
Он исподлобья уставился на ворону и зашагал в ее сторону. Та, сотрясаясь от каркающего хохота, взлетела на березу и оттуда добавила:
- Пояс завяжи, говорю!
Он не глядя сунул в сторону березы средний палец, сам всматриваясь в то, как края шубы запахиваются и пояс завязывается на нем.
Ворона несла еще какую-то чушь, но он уже не слушал, шагая к бабе.

Сначала она хотела рыдать в колени. Но шуба была настолько толстой, что согнуться более чем на девяносто градусов возможным не представлялось. Поэтому она просто сидела в вышеозначенном градусе, вытирая слезы варежками.
Вскоре те покрылись ледяной коркой и стали царапать щеки.
«Так даже лучше» - скорбно думала она, «мой труп найдут здесь исцарапанным, загнанным и несчастным, и поймут, что…»
Здесь мысль всегда стопорилась. Она никак не могла придумать, что же подлые родственники должны будут понять.
Мачеха, выгоняя ее в лес «в поисках смысла», причину действий имела вполне определенную – лишний рот в лице Насти ей был не нужен. Оно и понятно – родная дочь мачехи, Марфуша, продовольствия поглощала как небольшое такое стадо коров. Стаду же по объему она и соответствовала.
До леса Настю вежливо провожал любовник мачехи. Мерзкий мужичонка с тонкими усиками. Вежливость сочилась изо всех дыр: «поймешь, наконец, смысл своей жизни, а заодно и волки сыты останутся».
Волки. «Между прочим», - думала Настя, рыдая, - «логичнее было бы волкам Марфушу подкинуть – сыты были бы до следующей зимы».
Дальше мысли катились в сторону собственной печальнейшей судьбы, над которой вместе с Настей, не зная того, скорбели Добрые Люди Мира Сего. Да, - соглашались Люди, - они ужасно обошлись с тобой. Бедная девочка. Бедная маленькая девочка, они совсем тебя не ценили, не видели сокровищницы твоей души, не…
- Эй, девка!
Настя подавилась всхлипом и подняла голову. Перед ней стоял странный седой мужик. Шуба напоминала женскую, как из города, Настя аж залюбовалась. Потом дошло, что не на шубу смотреть надо, а на ноги. Стоял мужик на снегу босым.
В середине января. В тридцатиградусный мороз.
«Сумасшедший», - поняла она, - «из дома скорби с соседнего поселка».
Где-то неподалеку зашлась надрывным карканьем ворона.
Ветер колыхнул полы шубы, обнаружив и отсутствие штанов ниже колена. Настя усомнилась, что и выше они были – хотя с психа станется.
«Понятно», - подумала она, - «он меня убьет и изнасилует».
Воронье карканье перешло в совсем немыслимый спектр, мужик что-то буркнул под нос, и с соседнего дерева рухнул сугроб. Из сугроба, покашливая, выкарабкалась черная птица и задала стрекоча.
- Какого хрена ты здесь делаешь? – спросил мужик.
Насте пришлось снова отвлечься от своего воображаемого трупа.
Она вспомнила, что здесь делает, и снова зарыдала в ледяные варежки.
Мужик громко схаркнул, тонко намекнув на свое отношение к подобным ответам.
- Сижу, - надрывно выдала Настя, - отдыхаю.
А вдруг у него в кармане еще и нож? Ну или стекло? Или льдина, на худой конец? Льдины они вон какие сейчас, в прошлый раз случайно по краю чиркнула, так из пальца кровь долго не останавливалась.
Говорят, сумасшедших злить нельзя. Вот только как разберешь, что его разозлить может?
- Пошла вон, - раздраженно велел мужик, - в другом месте отдыхай.
Она снова зарыдала. Даже маньяки, даже маньяки не хотят принять ее исстрадавшуюся душу! О жестокий мир! Нет ей места в нем! Нигде ее не любят и не ждут!..
«Какого хрена эта дура башкой об ствол долбится?» - подумал он.
«Бабы – они все такие», - уверенно сообщила ворона. – «Кто их разберет».
Неадекватная, короче. А заморожу ка я ее – решил он. Оптимизма прибавилось. Мороженую человечину есть приятно, она мягкая, рыхлая. Только найти сложновато, обычно люди так далеко в его владения не заходят, да и к смерти столь упоенно не взывают. Кто он такой, чтоб отказывать? Заморозит.
Он облизнулся. Снежинки стали колючими. Ветер – резким. С каждой минутой даже воздух становился как-будто острым на ощупь.
Будь где-то рядом градусник, он бы неумолимо опускался за сорока.
Ворона, знакомая с повадками хозяина зимы, усердно работала крыльями, отлетая как можно дальше.
Настя ощутила, что ледяной коркой покрываются уже щеки. Нос почти перестал ощущаться, да и с подбородка чувствительность медленно уходила.
«Все», - решила она, - «я умру от обморожения».
Умрешь как миленькая, - злорадно подумал хозяин зимы. И, не удержавшись, сказал вслух:
- Тепло ли тебе, девица?
Настя, погруженная в черные мысли, буркнула:
- Тепло.
У него заскрипели зубы. Заскрипел вокруг снег, воздух сжался.
- Тепло ли тебе, лапушка? – процедил он.
- Тепло, - скорбно отозвалась эта дрянь, - даже жарко.
Губы постепенно тоже немели, ресницы слипались от дыхания, почти сразу же застывающего.
- Тепло, значит?! – рявкнул он.
Температура скакнула разом на десять градусов вниз. Ответить Настя уже не могла.

Очнулась она от того, что упала и ударилась виском обо что-то жесткое.
Попыталась сжать пальцы на руках, те отозвались болью, она заскулила.
- Что еще за хрень?! – зарычал голос из соседней комнаты.
Когда дверь чулана распахнулась, Настя резко осознала, что труп – не самый лучший вариант будущего.

- Нет, ты представляешь! – он мерил широкими озлобленными шагами ледяную гладь озера. – Взяла и ожила! Оттаяла и ожила, сука! Здесь ей, блять, не живется – и в гробу не лежится!
- Может, это от того, что ты не в гроб клал, а в погреб? – меланхолично интересовалось озеро.
- Не придирайся к метафорам! – огрызнулся он.
Бухнулся на лед, побарабанил пальцами о темную зеркальную поверхность.
- И что ты намерен делать? – протянуло озеро.
- Буду ждать, пока свалит, - ответил он, растягиваясь по льду. – Я ей велел мне жратву заделать. Кровать перестелить. Балки отполировать.
- Бесплатная рабочая сила – это удобно, - с зевком согласилось озеро.

- О-о-о! – восторженно протягивала она после очередного предмета интерьера.
Дом был ледяной, целиком и полностью. Полы испещрены царапинами от когтей, оно и понятно. Сама Настя все время скользила, и по комнатам передвигалась, держась за стены. Те были шершавее пола, хоть какую-то поддержку давали.
Почему-то до нее только сейчас дошло, кого она встретила в лесу. Не то чтобы совсем маньяк и псих, но нечто отдаленно похожее.
В деревне часто говорили о хозяине зимы, но вживую его обычно не видели. А если кто и видел, то рассказать потом уж вряд ли мог. Детей им пугали маленьких даже летом – мол, забредешь далеко в чащу, а там власть тепла уже не та. Сгинешь.
Но то в детстве. А теперь вот, отвергнутая всеми, она сама пришла…
Настя отвлеклась на рисунки в стекле. Стекло тоже было изо льда. Рисунки были не обычные, не как всегда мороз окошки раскрашивает, а куда более изощренные, расписные.
Мужик, оказавшийся хозяином зимы, назвался Гелу. Назвался, выматерил Настю, а потом препоручил ей кучу дел и ушел, громко хлопнув дверью. По стене аж трещина прошла. Но сейчас вон не видно уже – затянулась что ли?
Настя, приободренная, направилась к спальне, чтобы еще и там повосторгаться снежным покрывалом, а заодно и взбить его.
Теперь, раз Гелу оказался так добр к ней, она… она останется у него жить! Вот так!
Снежная перина легко взлетала в воздух и опускалась, перемешивая. Хозяин зимы еще не знал, в каком пугающе привлекательном свете он умудрился предстать.

Когда Гелу вернулся домой, он мягко прикрыл дверь, потянул носом холодный воздух, шагнул в комнату и…
- Какого хрена, блять?!
Эта тварь, у которой даже хромосомы не попытались блеснуть оригинальностью, не предприняла ровным счетом ничего. Работу она сделала – он опрометью пометался по комнатам, проверяя. И не свалила. Не свалила, дрянь!
Он с воем вихрем вылетел в трубу.

Пурга шуршала по лесу, животные попрятались. Деревья натужно скрипели под порывами ветра.
Хозяин зимы, кружась с раскрытыми руками, предавался эйфории.
Разглядеть его человеческие очертания было сейчас невозможно. Непонятно было, где заканчиваются его волосы и начинается метель, где его руки граничат с серью неба.
Его вой смешивался с воем ветра в кронах деревьев.
Когда метель слегка улеглась и уже не с такой силой обметала землю, Гелу остался под слоем снега. Снег был упоительно теплый, мокрый и мягкий.
- Не всегда все так плохо, как кажется, - сообщил хозяин зимы снегу, - иногда стоит быть оптимистичней.
- Странно слышать это от тебя, - заметил снег. – Сожрал что ли кого?
- Лучше, - он потянулся.
Вчера он решил так – раз баба не уходит сама, надо ее выгнать. Но так, чтобы рыдать снова не начала, у него к тому времени уже уши завяли от новых залпов.
Тогда он сообщил ей, что отныне за доброту ее судьба будет благосклонна, всюду ей будет удача, дорога и казенный дом – короче, как лет пятьдесят назад учила пришлая гадалка. Чтобы баба не усомнилась, он дал ей шубу, сани, мешок драгоценностей и еще проводил до сакральной березы, у которой они встретились. Иди себе с Богом, - сказал он, до последнего сдерживаясь, чтобы не уточнить, куда именно бабе следует идти.
- А людей нынче что-то много стало по лесу бродить, - заметил снег, перекатываясь и поблескивая.
- Больше, надеюсь, не станут, - отозвался Гелу.
- Да нет, я имею в виду, что сейчас еще кто-то бродит.
- Что?!
Он подорвался с места, только снежные искры разлетелись.

Баба.
Баба.
В его лесу.
Снова.
Под той же березой.
Чем им там, блять, намазано?!
Он размашисто шагал по сугробам, по ходу теряя остатки доброго расположения духа.
Вот закончился частокол ветвей, и он вышел на протоптанную полянку.
Под деревом сидела баба.
Но другая.
Он обвел ее взглядом, а потом растянулся в широком оскале.
- А это вы хозяин зимы? – постукивая валенками друг о друга, спросила баба.
- Я-а-а-а, - блаженно протянул он, не сводя глаз с толстых розовых щек, пухлых рук и ляжек.
- А мне, того, тепло, - заискивающе намекнула Марфа.
Он упоенно облизнулся.

Ночью, когда труп оттаял, трапеза состоялась пышная.
Гелу, чего с ним давно не случалось, остался сытым. И довольным, настолько, что даже пригласил на совместную трапезу окрестных волков.
И жили они долго и счастливо, как говорится.

URL записи

Приснились инопланетяне! Хоть какое-то веселье и разнообразие. А приснились как-то странно. Я, и Тэль, и еще кто-то в новом доме. Там душ, ванна, туалет, три комнаты, кухня. Одна комната окнами выходит во двор, где озеро. Там все лето купаются. Короче, удачно попали. И значит стоит смотрим в это окно. Внизу дети с ума сходят, там же площадка имеется. И тут начинается сумасшествие массовое. Местные начинают разъезжать на каких-то странным машинах. Во двор въезжает огромных размеров темное мрачное нечто. Я даже не знаю как это правильно описать. Вы видели когда-нибудь стол на колесах? Так вот, ничего общего! Оно имело четыре ноги в ряд, с колесными парами-тройками, сверху размещался огромный короб. Все это трансформировалось по желанию владельцев. И когда все эти владельцы решили искупаться это хрень начала резко меняться, всасываться сама в себя выпуская из наружу, и сама становясь раз в двадцать меньше. Мы с Тэль смотрели за всем этим. Две парочки приезжих пошли купаться. И тут я заметил, что они светятся. Зеленым, и розовым. Я выскакиваю на улицу, начинаю с ними активно общаться. В итоге доходит до того, что они рассказывают про крупно-масштабное вторжение, которое уже началось. Я смотрю в небо, а там начинается игла света. Цветные точки мигают, бегают, выстраиваются в фигуры, обрушиваются на город. Захватывающее зрелище. Инопланетяне начали жаловаться на то, что они не видят звезд днем, хотя до этого видели. Я сказал, что это из-за атмосферы, их глаза привыкли, и адаптировались. Т.к. я с этими подружился, они мне выдали что-то типо бинокля, только во стократ мощнее. Я смотрел за тем, как высаживается десант. Среди всех я увидел девушку, у которой были серебряные кудрявые волосы. Я выразил желание с ней познакомиться. Эти космические хиппи сказали, что все устроют, и поселились у нас. Когда прошло какое-то время я решил сам действовать. А до этого я Тэль покупал какое-то новое мыло, еще до вторжения. Я взял одно, и мыл руки до тех пор, пока они не начали светиться зеленым. Мыло содержало инопланетный феромон. И я убил кого-то. По остаткам феромона определили, что он синтезированный, а значит убийца землянин. И они начали искать мальчишку, подростка, потому что феромон мужской. Начали проверять все дома. Когда пришли к нам, и увидели, что земляне у нас только женские, и уже собирались уходить, но я провел по губам рукой тому мужчине. Он почувствовал феромон, руки уже не светились. И сказал, что я должен пойти с ним. Я пошел, мы сели на байк, и поехали. Приехали, и там меня начали проводить по разным коридорам, показывать разные камеры. В общем, запугивать. А в конце сказали, что такие ебанутые смелые им нужны, и что они собираются со мной кое-что сделать. Меня поместили в какую-то камеру и начали определять моего внутреннего животного. Изображения остановились на дикообразе. Они сказали, что теперь мне будет легче что-то там делать. На том я и проснулся, как изучал внутренние распорядки военных инопланетян.

Сейчас читаю то, что случайно мне досталось от Тэль. Среди прочего Баштовая К. "дорожная пыль". Приятные коротенькие рассказы.

-Тишт, ты сумасшедший, - вздохнул эльф.
Фавн, сидевший на косо сколоченной табуретке, только и хмыкнул в ответ:
-Это ведь просьба, не больше. В крайнем случае, можешь воспринять это как заказ. Только и надо, что выкрасть небольшую книжечку. Хозяин одинок, проживает на окраине города. Я не спорю, что эта книга - большая редкость, но представляет собой только историческую ценность, а ты ведь знаешь, что я увлекаюсь подобными вещами. Продать мне этот чертов фолиант господин Румиел отказывается, знакомых в городской страже у него нет, так что обращаться туда из-за одной книги он не станет. Ирдес, ну что тебе стоит? Я заплачу!
И тут меня порвало!

Пишет  Bercut_bird:

Убойно ))

05.01.2013 в 20:42

Пишет  pani Volha:

Орала и проч. орудия
ну, как говорится, "Кто к нам с чем зачем, тот от того и того.."

























Картинка, как обычно, кликабельна

URL записи

URL записи

Если выбирать между молчанием, и открытием всех карт козырных...
Я лучше буду молчать, карты, ты уж как нибудь сам потом увидишь.
Выбирать между временем и расстоянием?
Время, лучший страховщик, а расстояние и так зашкаливает.
Надоело. Словно следишь за собою же, тихо, сквозь маленькое зеркальце.
Что бы увидеть горгону, и чтоб не превратиться в камень при этом.
Что? Насмотрелся? Хороша, чертовка!
Жаль только голову отрубать все равно придется.
Не позволишь ведь, чтоб такая, редкая, да не тебе досталась.
И оставить просто не можешь, и остаться... ну ее!
Пусть умрет, уж лучше от твоей руки, чем от бремя времени.
Ты ж пригладишь потом ее волосы, нежно, любовно обнимешь голову...
И остаться сил не хватило, и отдать ее на поруки бремени.
Пусть уж лучше от твоих рук, чем свои на себя наложила бы.

Сон забавный. Забавный тем, что мне приснилось, будто я принц И не просто принц, а уже успевший изрядно насолить своему папаше. Успевший отказать своей невесте, и расстроить свадьбу своего лучшего друга. Короче, козел такой, с глубоким чувством выполненного долга. Я, как и многие "детишки" знатных родов учился в академии, где и завел целую кучу таких же ебанутых, как и я, друзей. Мы устраивали целые баталии, когда нас выпускали из академии на каникулы или были выходные. Весь город держался от нас подальше. И тут значит великое число моего совершеннолетия, и мне в голову ударило, что я хочу свой портрет. Я прихожу к отцу, тот ноль эмоций. Тогда я рыскаю по чердаку, и таки нахожу свои старые портреты, а так же картины, где я в толпе первых людей. Среди которых били мой отец и мая мать, а так же мой лучший друг. Я нашел еще портрет нашей монаршей семьи, всей. Мне стало жутко неспокойно, почему все это было запрятано на чердаке, а не стены украшало? Я бросился к отцу за разъяснениями. Я ему назвал имя художника, который это писал. Он посмотрел на меня замутненным взглядом, и сказал, что тот был любовником его жены, моей матери. И что на портретах он видел только меня, и больше никого, пустое пространство. Я обнял его в сердцах, и сказал, что прекрасно его понимаю. Я хотел избавиться от обуревавших меня противоречивых чувств, и пошел на "наше место". Это было неким балконом над неглубокой речушкой. Но балкон был достаточно высоко, и если с него прыгнуть, то можно и убиться. Там была девушка, все ее называли русалкой. Она была хрупкая, с длинными русыми волосами, большими темно-зелеными глазами. Она мне посоветовала спрыгнуть. Дала мне в руки канат, и сказала, что зафиксирует конец, что бы я не сорвался. Я ей поверил, хоть и боялся жутко. Как это? Самому прыгнуть в пропасть, пусть и держась за канат? Вдоль речки было много черных проводов. Я решил, что пусть, и прыгнул. Я перепрыгнул провода, что прям к балкону подходили, и понесся вниз. За секунды я оказался у самой воды, и тут канат стал совершать круговое движение, я, грузик, начал взмывать по круговой вверх. У меня перехватило дыхание, и тут я испугался, что сейчас ударюсь в ветки дерева, и об балкон. Но я пролетел мимо него буквально в паре сантиметров. Совершил еще пару колебательных над водой. Увидел водную змею, и рыбок, которые вроде как золотые (по форме), но были черными и сверкали разными красками. Я попытался поймать одну, но не смог. Тогда я попытался вторую, и поймал ее. Запихал в карман кофты. И взлетел на балкон. В зубах рыбка что-то держала, но я проснулся и не успел до дома. А на балкончике меня уже ждал отец.

И дело даже не в ужасном холоде. Я чувствую себя как в тюрьме. Никуда не сунешься, словно за тобой постоянно наблюдают. А когда я еду в автобусе смотрю в окно с одним единственным вопросом в голове "где я?" Я чувствую себя потерянной. У меня от лица уже живого места не осталось, постоянно ловлю себя на том, что расцарапываю его, или объедаю губы. Плечи тоже. Да буквально все! Как будто я задался целью сделать из себя сплошную рану. Сижу в углу у батареи. И постоянно холодно. Я уже устал. Я постоянно хочу заставить себя впасть в спячку, и проснуться только весной. Поздней весной. А еще эта музыка! Никак не могу найти подходящую. Про музыку в автобусах я вообще молчу. Они как будто специально решили меня замучить псевдо лирикой о "люПФи". Аж блевать тянет. Я жутко злой. Я не хочу никого видеть, и не хочу ни с кем разговаривать. Все что я хочу, это привести себя в порядок. Закрыться в комнате и не слышать ни единого звука. И в темноте. Я хочу сбежать. И в голове опять появляются мысли о членовредительстве. На этот раз я начинаю думать, что вспороть себе живот будет не так уж и больно... Я даже представляю себе это. Но сижу, и ничего не делаю. Сижу, и ничего не делаю. Я каждую ночь мерзну. Я ненавижу холод. Холод, который идет как будто бы изнутри. А когда я почти заснул приходит Гера и начинает активно поедать мой мозг. Так и хочется дать ему чем-нибудь тяжелым по голове, чтоб знал свое место. Я подсел на кофе. Опять. И дня без него не могу провести. Я опять сильно устал. Устал от этого места. Оно нагоняет тоску. Я не чувствую себя здесь своей. И никогда уже не буду чувствовать. Я оставил это место. А место оставило меня. И это возвращение ничего хорошего не принесет. Я чувствую, что мне надо уйти.

Приснилось, что мы в гостях у родственников в ебенях ебенячих (я не знаю названия деревни, где-то за Комсомольском). Ну так вот. Какой-то бред. Дело в том, что в памяти сна они отмечаются как родственники, но на самом деле они нифига нам не родственники в реальной жизни. В реальной жизни этих людей вообще не существует. Так вот, у них четверо детей, трое мальчишек и девчушка младшая самая. А началось все с того, что я в Городе. Мои любимые "китайские кварталы", и война какая-то непонятная. Воюют против меня и моей младшей сестры. Не спрашивайте, щас все равно хер вспомню как нас звали. В общем, спасаясь от убийц мы решили уехать к родне. А там взрослые дети... В общем, старший сын и его дружки давай активно обсуждать степень нежности нашей с сестрой кожи. Кто-то утверждал что у сестры она мягче. Тогда этот старший сын провел по моей руке, и глядя мне в глаза сказал, что моя кожа все равно является самой мягкой из всех. Я покраснел, и пошел в дом - готовить льва. Я решил приготовить его из хлеба, картошки и теста. Статуэтку, которую потом запекать надо. В общем, как я зашел в дом я обнаружил, что голый. Это немного смущало, но я решил, что раз никто на это не обращает внимание, так чего я должен искать одежду? Т.е. я поборол свое смущение, и продолжил лепить льва. Заходила мама, мы с ней ругались, не помню на какую тему. Ей не нравилось как я делаю льва. А женщина, хозяйка сего, рассказывала, как весной они с мужем чуть не развились, и он ее ни выгнал с тремя детьми. Я вообще спал беспокойно. Еще мне снилось, что в этом же доме я ищу маленькую девочку. Жадиа ее звали. Ищу и никак не могу найти. У кого спрашиваю никто не видел.

Ребенок: А здесь есть драконы?
Папа: Нет.
Ребенок: А снежные драконы?
Папа: Нет.
Ребенок: А огненные драконы?
Папа: Фрейа, ты меня вообще услышала? Здесь нет никаких драконов! Вообще никаких!
Ребенок (немного помолчав): Вымерли?

Mamihlapinatapai (иногда пишут mamihlapinatapei, обычно читается как мамилапинатапай) — слово из яганского языка племени яганов (Огненная Земля), указано в книге рекордов Гиннесса в качестве «наиболее ёмкого слова» и считается одним из самых трудных для перевода слов. Оно означает «Взгляд между двумя людьми, в котором выражается желание каждого, что другой станет инициатором того, чего хотят оба, но ни один не хочет быть первым».

...А я, ... , уже не раз невольно вспоминала прочно запавшего мне в сердце эмпирского злодея, притягательного до одурения. "Вот ведь беда, - укоряюще хмыкала я, виня саму себя, - и как это тебя, милочка, угораздило влюбиться в мерзавца? Тебе бы ненавидеть его лютой ненавистью или бояться, ан нет..." И тут я не на шутку задумалась - а можно ли любить того, кто боится тебя, или же того, кого боишься ты? Подумала-подумала, да и пришла к неожиданному выводу: в любви никто никому ничего не должен. Любовь - это когда по-другому нельзя!

Как-то эта тема уже подымалась. Каждый "человек" имеет свой запах и вкус. Что-то такое, что крайне редко меняется. К запаху я отношусь очень серьезно, хоть практически его и не чувствую. Я могу до получаса стоять и выбирать новый гель для душа или шампунь. Вначале рассматриваю упаковку, читаю состав, потом открываю и нюхаю. Терпеть не могу резко сладких запахов. Или горьких. Мне нравятся многие "мужские" запахи. Т.е. я бы с удовольствием купил для себя мужской гель для душа, и мылся без зазрения совести. Но и там запахи тоже не должны быть резкими. Например на любой запах бренда "акс" у меня моршинки идут по носу. Мерзость такая редкостная. А вот большинство ароматов "нивеи" мне нравятся. Мужские линии там тоже довольно мягкие и приятные. Но именно мужские. Что же касается вкуса... "Люди" имеют замечательный вкус. Большинство из них. Я терпеть не могу, когда кто-то моего вкуса. Т.е. на "человеке" остается мой вкус или мой запах. Или на мне чужой запах и чужой вкус. Это очень злит меня. После "близкого контакта" душ для того что бы смыть чужой вкус и чужой запах с тела. Многие запахи меня просто раздражают. Например запах секса. Мерзкий, горький, плотный. Особенно мерзко, когда ты выходишь из душа, и окунаешься в эту вонь... Мерзко. А "люди" думают, чего это я такой злой и агрессивно настроенный. А все потому что они невкусные! Или от них исходит неприятный запах. Нет, они не воняют, просто запах мне не нравится. А это совсем разные вещи. Эх, ладно, чего уж тут разглагольствовать? Лучше забить большой и толстый, и не думать о плохом. Лучше ко мне не приближаться, я сегодня в плохом настроении. Я теперь всегда буду в плохом настроении.

Я опять подумываю о создании бункера. Об этом же подумывают и мои сонные сценаристы. Для начала я был на Хору. Хор был весь покрыт снегом, и была ночь, и было холодно. Мы стояли во дворе дома Кэтыной бабушки. Кто мы? Я, Фрейа, и какие-то женщины. Были большие сугробы, и маленькие домики детские, под снегом. И Фрейа решила в один из них забраться, а для этого начала разгребать сугроб. Я тогда решил, что ей так теплее будет, и надо бы всем попрятаться под снег, потому что вьюга начиналась. На этой печальной ноте я и проснулся. И задумался о бункере. И мне приснился подземный город. Ну, т.е. это этажно выкопанный бункер, довольно комфортабельный. И там было довольно приятно. Я помню, как пошла в ванну. А ванна там была необычная, ну, во-первых она была угловая. Во-вторых куска у нее не было, но вода все равно не выливалась, потому что она держалась магнитом. Некое устройство, которое позволяло удержать воду в нужной форме. Довольно забавно и приятно. Я там встретил двух парней. Они были братьями. Оба довольно симпатичные, но я обратил особое внимание на старшего. Под "особым вниманием" следует понимать, что я попытался его того. Но у него видно какие-то моральные устои... в общем, он отвлекся для того что бы... познакомиться! Его звали Егор. Я назвал свое имя, и как это и бывает в жизни, он не сразу понял что ему сказали. Я повторил дважды. И выглядело это так: Он: "Извини..." "Егор" Мой отопорелый взгляд "Икси" "как?" "И. К. С. И." А потом пошел гулять по подземелью. Я помню, что еще возмущался из-за цвета своих волос - корни были черные, а пара сантиметров кончиков были серебряные. Я кричал, что волосы полностью должны быть серебряными, и что я сейчас это исправлю. Дальше я в основном стоял и не глядя втирал краску в корни. В итоге волосы покрасились, а я поругался с пьяным в дупель президентом росийской федерации. Конец.

Звучит приятноИкси: Раз пошла такая пьянка (с)
для тебя друзья делятся по половому признаку?
Ирдис: то есть сплю ли с мужиками? =))
Икси: Хм... кажется вопрос не это значил
А ты спишь?
Ирдис: а ты хочешь знать?
видимо да.
Икси: СПИШЬ?!
О черД!

Родила немка, еврейка, руская. Детей перепутали.
Отцы решают че делать.
Немец: - Хай Гитлер!
Один ребнок вытянулся.
-Это мой!
Ушел. Руский взял одного ребёнка.
Еврей: - С чего взял, что это твой?
- Когда немец крикнул "Хай Гитлер" Мой кулачки сжал, а твой обкакался.

Сейчас выбирают вторую половинку не чувствами, а разумом. Мы смотрим на то, на что человек способен, а не на то, что мы к нему испытываем. А подчас мы и не испытываем ничего. Или испытываем слишком многое, что бы дать этому чувству хоть какое-то определение. Еще хуже, смотреть на то, чего человек добился. Лукавить, кривить душой глядя на это. И выбирая заведомо ненужного и противного партнера для брачных игр и разведения никому не нужного потомства. Я знаю почему я сделал то, что сделал. Я знаю, что я хотел бы сделать. А так же я знаю, что я ничего не чувствую. Когда мне кто-то рассказывает о том, что он счастлив, я рад вместе с ним. Я рад за него, я доволен, что у него все хорошо. Когда мне кто-то говорит, что у него все плохо, мне так же плохо. И я хочу исправить это положение. Хочу как-то помочь. Меня радуют люди, которые пытаются выставить на показ свое хорошее настроение, заразить им других. Это приятные люди. И я не люблю тех, кто пытается выдавить на себя ваш грамм жалости. Я стараюсь таких избегать, потому что тратить на них время и силы глупо. Они меня злят своим бесконечным нытьем. Хотя может казаться, что нытье редкое. И я опять говорю про себя Потому что себя я люблю и ценю, и никто не будет таким же замечательным, как я! Я царь и Бог, а все остальные глупые смерды Мне иногда хочется знакомым выдать некий инструмент, что бы они могли понимать меня. Им очень часто кажется что я вру. Или что я испытываю то, чего нет. Из-за этого они неправильно себя ведут. Криво шутят, или грубо отвечают. Ко всем, абсолютно ко всем я испытываю только одно чувство: дружескую заботу. Все остальное уже их личные фантазии. Я не испытываю сексуального желания, от слова совсем. Я могу подключиться к людям, и взять у них кусочек этого самого желания. Не, бывают моменты, когда мне чего-то хочется... обычно в такие моменты я читаю, или рассматриваю картинки. Т.е. к живым субъектам это не имеет никакого отношения. Из-за этого я практически не испытываю ревности. Ревность это что-то на столько завязанное на инстинкте размножения, что в отсутствие инстинкта себя не проявляет. Так же мне не нужно реализовывать никаких желаний. Нет и не надо. А вот если я подпитываюсь этими желаниями у других, то это уже совсем другой разговор. Я в последнее время испытываю странное желание увидеть тех, с кем знаком, но не встречался. Или с кем очень давно не виделся. Например к Беркуту кино смотреть. Потому что сидишь, смотришь, пьешь чай, и никто не мешает, и не прерывает всякими комментариями, или еще чем-то. Хочу наконец встретиться с Энгой, а то она меня как-то подозрительно избегает. Или это я не нашел подходящего повода, который бы ее заинтересовал. Хотел бы съездить к Раму в Самару, или где он там конкретно обитает Давно хочу приехать в гости к Гоше, моему любимому медвежьему оборотню, с которым я виделся последней раз около шести лет назад. Хочу съездить с Чипой в Японию весной. А еще сидеть за чашкой чая в кафе с Тэль, и причитать о том, что нынче времена не те, и двум таким замечательным персонажам как мы просто не остается иного выбора, как искать третьего Эх, а еще хочу сделать все хорошо. Всем хорошо. И в первую очередь тем, за кого я в ответе, по своей же глупости.

Приснилось три сна... Первые два до звонка будильника, второй после. В первых двух была еда, и в третьем тоже была еда. Ну так вот. В первом даже не я был, но я думал и говорил. Я с подругой пришла в кафе, и хотела пиццу с грибами. Кажется нам даже попытались ее подать. Но это только кажется. Потому что в итоге все съедобные кусочки были раскиданы по столешнице барной стойки. Во втором сне я опять пытался поесть. Я подошел к какому-то аппарату, налить себе кофе. А там система, что аппарат подает только воду, холодную и горячую. Но так же имеет коробочки со всеми необходимыми ингредиентами, и я с кем-то разговариваю про зодиак, типо его легко можно изменить. Достаточно сделать кофе... Там же я опять попытался получить грибное блюдо. На этот раз кажется это была запеканка из грибов. И опять ее раскидали, и мне она не досталась. Ее не просто раскидали, но еще и залили моим же кофе, которое я так старательно и с любовью готовил, и которое так же не успел попробовать. После того как я проснулся, я лежал с дико болящей головой. Кста, болит она у меня уже день третий, если не больше (привык не замечать). Болит в определенном месте; левая затылочная зона. Еще во Владе я решил, что это зона определенного "человека". Хотя позже и уговорил себя, что мне просто показалось. Так вот, болит голова всегда под вечер, и ночью. А сейчас вон с утра, зараза такая. Я валялся, беспокоился, буквально метался из-за боли. Потом прозвенел будильник. Я его выключил, и решил, что наконец-то усну, и мне приснится что-нибудь нормальное. Уснул. Но нормального мне так ничего и не приснилось. Приснилось, что мы на мосту. Т.е. на неком шестиполосном мосту столпотворение машин. Началось какая-то эпидемия, и люди, все что были в этот момент на мосту, кто не успел с него съехать, или кто не успел заехать, потеряли рассудок. Кто успел, или не успел, те нормальные остались. Я так понял, что я не успел. Потому что сумасшествие грянуло разом, в одно мгновение, и дальше уже не распространялось. Я зашла на мост, увидела беснующихся людей, которые выбегали из машин, и принимались нападать друг на друга. Они кусали друг друга, а потом бежали кусать других. Я подошла к ближайшей машине, это был какой-то универсал с тремя рядами сидений. На заднем ряду сидела маленькая девочка, наверно годовалая, и истошно орала. Я проверила, с ребенком все было в порядке. Она просто была напугана. Тогда я стала глазами искать тех, кто еще в сознании. Первым мне на глаза попался какой-то парень-негр. Я его окликнула, и вместе мы пробежали по ближайшим машинам, нашли еще двоих детей, и двоих взрослых. Мы детей усадили на заднее сидение, разлет в возрасте еще девочки лет десяти, и семи. Так же девушка взрослая, и еще какой-то белый парень. Короче, нас было семеро. Мы с негром сели в первом ряду, он развернул машину и мы поехали прочь от моста, в ту сторону откуда я пришла. Ехали мы долго. Очень долго. Мы проезжали мимо каких-то домов, брошенных машин, поселений. И тут я поняла, что пора бы остановиться, и надо купить еду, потому что детей надо кормить. Мы увидели у дороги дом. Он был странным, темным, но нам было не выбирать, и мы пошли к нему. Машину мы остановили где-то в полу километре от дома. Пошли я и негр. Мы взяли остатки денег, и смело постучали в дверь. Открыл здоровенный детина, я почему-то его признал за Крыса (было что-то в его лице такое). Бросился обниматься, кричал как я рад его видеть. Я едва доставал ему до груди. Он меня отстранил, спросил что нам надо. Я сказал, что мы хотим купить еду, и что с нами дети. Он согласился приготовить нам что-нибудь в дорогу. Но перед этим он хотел нам что-то показать на его заднем дворе. Мы пошли за ним. Вышли мы уже в темноту ночи. Он позвал кого-то, пришло странное существо, оно напоминало динозавра, но было нескладное, с огромной головой, прозрачной кожей, и ее вены светились в темноте кровью, которая по ним бегала. Мы даже могли видеть ее сердце. Мужик спросил у нее что-то, динозавр протянула то, что у нее было в передних лапах, это был детеныш. Мужик взял его, детеныш был такой же как и мать нескладный, светился, и был больной, какой-то дефект лап. Этот мужик сделал надрез на шее, и стал пить его кровь. Мы видели, как он выпил все, до капли, потому что детеныш полностью просвечивал. Потом он вернул мертвого детеныша матери, со словами, что это никуда не годится, и она должна это исправить. Она ушла. А мы зашли в дом обратно. Мужик начал рассказывать про свою мертвую жену, про то, что он вдовец, и от нее у него оставалось три падчерицы. Он еще что-то говорил, а эти самые три появились ниоткуда сверкая мертвой плотью, разлагающейся, отваливающейся. Они вели себя дико, схватили меня и поволокли в дальнюю комнату, мужик пошел следом. Негр как-то умудрился вырваться из лап одной из них, а потом и меня вырвать. Как это у него получилось я не помню, помню только, что мы выскочили из дома на дорогу. Была глубокая ночь, и негр начал причитать о том, что мы попались в его ловушку. Мы увидели, что за домом огромный выжженный круг, как раз в том месте, где были джунгли с динозавром. Я разозлилась, пошла обратно в дом, буквально заставил все измениться. Я был злой, резко стало светло, и я потребовал сделать нам еду, и для ребенка тоже. Он начал мешать муку... Зашел еще какой-то мужик, увидел негра, давай спрашивать кто мы, откуда взялись. Я сказала, что мы проездом, что там где-то эпидемия, и вообще мы спешим. Кое как закончив делать смесь для ребенка, я хватаю негра и мы убегаем из дома, скорее к машине. Мы сели в машину, я пыталась сделать соску из пальца резиновой перчатки, а негр завести машину, но он не успел, и в нас въехал дальнобойщик. Меня откинуло, я хотела проверить кто жив, но проснулась.

Сейчас досмотрел фильм "перо Маркиза дэСада". Интересное кино. Там есть один персонаж, священник, в психушке, где содержался дэСад. Очень красивый парень. Но заметила я это только в конце, когда у него были волосы средней длинны. Весь фильм они у него были коротко стрижены. Кому-то идет длинный волос, кому-то нет. Лицо этого парня приобрело то благородство, которое любят приписывать лордам. Взгляд живых глаз. Острый подбородок. Вообще довольно странно, что такое лицо смотрится красивым только если его украшают волны волос. Почему благородные линии можно распознать только при легкой небрежности? Он на самом деле очень красив. Кто посмотрит - оценят. К таким относишься, как к куколкам. Они прекрасны, хочется любоваться ими, гладить, украшать, ставить в уголок, чтоб свет красиво освещал абсолютную матовость лица создавая лишь легкие тени... Дружить с ними, или иметь отношения... это уже из области извращений. Такие люди как будто не созданы для того, что бы возбуждать нездоровое желание. Они созданы для любования, и только. Игрушки... красивые куклы. Они мне нравятся, не более чем красивая игрушка. Повосхищаюсь, поставлю в угол, и забуду. А я не люблю забывать живых "людей". Поэтому стараюсь держаться подальше от таких вот красивых. Они не вызывают желание общаться. Только смотреть со стороны.